Аромат колдовской свечи - Страница 2

Ступив в глубокий снег, она поежилась от пронзительного февральского ветра и огляделась. Вокруг, если не считать заброшенного домишки и чернеющего вдали леса, ничего не было. Что могло заинтересовать тут фотографа?

– Ник, ты погляди! – окликнул девушку Стас, словно прочитав ее мысли. – Отличная иллюстрация к твоей статье!

Оказывается, его вниманием завладел не дом – непримечательная копия уже встречавшихся им по пути, а полусгнивший сруб разрушенного колодца.

Ника приблизилась к срубу и без всякого интереса заглянула в черное колодезное нутро. Конечно, ничего она там не увидела и с еще большим недоумением в глазах развернулась к азартно пританцовывающему вокруг этой развалины коллеге.

Увлеченный работой, Шатров казался еще красивее, чем был на самом деле. В каждом его движении – настраивал ли он камеру, прищуривался ли, выбирая новый ракурс, поправлял ли растрепанные ветром черные волосы – сквозила неприкрытая сексуальность, не картинная, как у позирующей модели, а естественная. «Красивый муж, чужой муж», – вспомнилась старая поговорка, и Нике не к месту подумалось о жене Стаса. Какая она, эта женщина? За Шатровым прочно укрепилась слава ловеласа, и вполне возможно, что его жена сейчас гадает: на самом ли деле муж отправился в командировку или остался у любовницы. Впрочем, какое Нике дело до любовных похождений редакционного фотографа? Он никогда ее не интересовал. Тем более у Шатрова появилась постоянная любовница – секретарша главного редактора, красавица и глупышка Лерочка. Впрочем, сейчас влюбленные, похоже, находились в затянувшейся ссоре: два последних дня секретарша пребывала в скверном настроении, и Ника даже один раз застала ее в слезах. И хоть о причине своей печали Лерочка предпочла умолчать, девушка догадалась, что плакала секретарша из-за Шатрова. Да и сам Стас отправился в командировку в таком мрачном расположении духа, что Ника подумала, не попросить ли кого-нибудь подменить его. Никогда она еще не видела Шатрова, относившегося к своим пассиям без особой привязанности, в такой хандре. Неужели глупышка Лерочка так его зацепила? «Шатров, что у вас там стряслось?» – не удержалась она тогда от бестактного, в общем-то, вопроса. «А какое тебе дело?» – вяло и вполне ожидаемо огрызнулся Стас. И Ника оставила его в покое: действительно, не ее это дело. К тому же вскоре Шатров погрузился в работу и, кажется, немного отвлекся от своих личных переживаний: на него зрелище заброшенных деревень произвело совсем иное впечатление, нежели на Нику…

– Ну и на кой тебе сдались эти руины? – недовольно буркнула Ника, отходя от колодца и выразительно ежась. – Гнилой и уже давно не действующий. Унылое зрелище.

– Вот именно, «унылое»! Тебе такие фотографии и нужны, – отозвался Стас, с задором щелкая камерой. – Кажется, колодца у нас еще не было. Интересно, какой любитель уединения выстроил свою избушку вдали от деревень, практически в чистом поле?

Ника пожала плечами, закипая от внутреннего раздражения. Ей было все равно, кем и почему был построен этот дом. Судя по степени разрушенности, брошен он был уже очень давно.

– Слышь, Федор? – обратился Стас к вышедшему из машины водителю. – Сколько отсюда до ближайшей деревни?

– Пять-шесть километров, – ответил тот. – Деревня – Пустошь.

– Стас, ты долго еще? Я замерзла! И стемнеет скоро! – нетерпеливо встряла Ника, боясь, что разговор между водителем и фотографом затянется. Сейчас, на холодном ветру, мечта о горячем душе показалась ей в сто крат слаще.

– Всё, всё, – проворчал Шатров, с видимым сожалением зачехляя камеру. И, направившись к машине, беззлобно бросил девушке: – Ну ты и зануда!

Ника огрызаться не стала, молча забралась в остывший салон «уазика» и уткнулась в окно. Еще полтора-два часа тряски, и они прибудут в город. А завтра утром рейсовый автобус отвезет их со Стасом обратно в Москву. К сожалению, не удалось побеседовать с бабкой Акулиной, но зато впечатлений для статьи – хоть отбавляй… Но не успела Ника помечтать о том, как завтра к вечеру приедет домой, примет ванну и с чашкой ароматного чая усядется к компьютеру, как «уазик» подпрыгнул на каком-то ухабе, накренился и замер, пофыркивая и покряхтывая.

– Ё-мое! Неужто в снегу увязли? – Федор поддал газу, но машина лишь вхолостую вращала колесами и опасно кренилась набок. – И-эх, родимая… Давай!

– Стой! Мы так вообще закопаемся. Или, что еще хуже, перевернемся, – прикрикнул Стас на заматерившегося в нетерпении Федора и, открыв дверь, выскочил из машины. – Приехали…

Водитель прибавил еще одно непечатное словечко и тоже вышел наружу. Ника осталась в машине. Обеспокоенно вытягивая шею и всматриваясь в темноту за окном, она силилась увидеть, что делают мужчины. До ее слуха долетали обрывки перебранки и нецензурные слова.

– С нами же девушка! – громко выкрикнул Стас, и Ника, не вытерпев, открыла дверь.

– Что случилось?

– Застряли, – процедил Шатров и бросил сердитый взгляд на съежившегося водителя.

– И что делать? – строго спросила девушка, с трудом удерживаясь от едкого замечания, что если бы не желание Стаса сфотографировать гнилой колодец, они бы уже подъезжали к городу.

– Три варианта. Первый – отправиться за помощью, но это значит топать пять-шесть километров до ближайшей деревни, по темноте, через заснеженные поля. И не факт, что сейчас, на ночь глядя, кто-то согласится нам помочь. Второй вариант – переночевать в том старом домишке рядом с колодцем. Мы недалеко от него уехали. И третий, который предлагает Федор, – провести ночь в машине, а утром отправиться за помощью. Ты что выбираешь?